Глава 3. Первый урок Иисуса, раскрывающий значение креста

Мы удивляемся, когда обнаруживаем, что Иисус, прежде чем открыто сказать ученикам о Своей смерти через распятие, ожидал того времени, когда Его земное служение будет близко к своему концу.

Когда мы вспоминаем, что учение о кресте является центральной темой Евангелия, солнцем на небосклоне божественной истины, мы удивляемся, почему Спаситель так долго откладывал наставление по этому чрезвычайно важному предмету. До этого относительно Своей смерти Он делал только случайные загадочные намеки. Мы читаем о «храме», который должен был быть разрушен и восстановлен опять через три дня (Ин. 2:19), о Своем вознесении наподобие медного змея (Ин. 3:14), о Своей плоти, которую Он отдаст за жизнь мира (Ин. 6:51), о знамении пророка Ионы (Мф. 12:39) или о печальной разлуке Жениха и сынов чертога брачного (Мф. 9:15).

Но ученики не поняли этих исполненных глубокого смысла высказываний. Они нуждались в ясном, подробном описании грядущего события, вызвавшего столь сильное душевное потрясение. Иисус держал это в тайне вплоть до посещения Кесарии Филипповой всего лишь за несколько месяцев до того, как наступит великое испытание веры.

Вызывает также удивление тот факт, что все это время Иисус воздерживался от вопроса, за кого ученики почитают Его. Нужно было время, чтобы их первые, восторженные и во многом поверхностные чувства, вызванные ранним служением Иисуса, переросли в более здравое, осмысленное убеждение, которое могло бы выдержать любое испытание.

И действительно, их вера в божественность Иисуса была сурово испытана. Иисус был довольно сдержан в употреблении применительно к Себе титула Сына Божьего, но находил необыкновенное удовольствие, постоянно называя Себя Сыном Человеческим. Иудеи то и дело испытывали разочарование в Иисусе из-за того, что Его жизнь не соответствовала их неправильным представлениям о характере служения Мессии, Которого они ожидали. Твердо отказываясь принять похвалу в Свой адрес со стороны народа, который был бы рад видеть в Нем исполнение своих популярных надежд, Он, казалось, был очень доволен тем, что оставался в бедности и неизвестности. Иисуса совершенно не интересовало расположение и одобрение религиозных «авторитетов», но вместо этого Он придерживался такой линии поведения, в которой, казалось, не было необходимости, ибо она вызывала враждебное отношение со стороны этих людей.

После серьезной проповеди о Хлебе Жизни многие из прежних учеников отошли от Него и уже больше не ходили с Ним. Более того, Иисус смело пресек попытку народа сделать Его царем и распустил толпу. Теперь Он становился «презренным и отверженным людьми». Ученики, казалось, могли бы найти любые оправдания, чтобы отказаться даже от чисто человеческой, земной веры в Иисуса как Христа.

Как ученики распознали Христа

Но в то же самое время они видели множество доказательств, подтверждающих их внутреннее убеждение, возникавшее под влиянием Святого Духа, что этот Человек действительно был Сыном Божиим. И этими доказательствами не были только лишь чудеса, совершенные Иисусом. Их можно разъяснить с дружеских или с враждебных позиций или, по крайней мере, просто проигнорировать. Такие чудеса редко могут укрепить истинную веру. Но что в действительности утвердило веру учеников, так это неземная, сверхъестественная любовь, проявлявшаяся в каждом слове и деле Иисуса. Во всем, что Он говорил, содержались глубокая божественная мудрость и здравомыслие, сходящие свыше. Это и были «сами дела», ради которых Иисус призывал Филиппа верить Ему. (Ин. 14:11,12). Отказ признать эти «дела» был безнадежным и неизлечимым грехом неверия со стороны Иудейских руководителей, грехом не против Сына Человеческого, но против Святого Духа. Но ученики уверовали! Теперь, в Кесарии Филипповой, за несколько месяцев до распятия, они были, наконец, готовы исповедать свою веру.

«Пришед же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» (Мф. 16:13). Их ответы польстили бы любому, но только не Сыну Божию. Воображение народа представляло Его Илией, Иеремией или одним из пророков. Не удовлетворенный их ответом, Иисус продолжал спрашивать учеников, чтобы их не очень определенные представления вылились в твердое исповедание одного глубокого убеждения: «А вы за кого почитаете Меня?» (Ст. 15).

Петр оказался первым из учеников, сумевшим найти слова, чтобы выразить ту дерзновенную веру, которая овладела их душами. Этот Человек не только был более всех пророков, Он не только был давно ожидаемым Мессией, рожденным женщиной. «Ты — Христос, Сын Бога живого», — смело исповедал он свою веру. (Ст. 16).

Иисус похвалил веру Петра, но сразу же предостерег его от опасности допустить греховную мысль, что он заслужил своей верой эту похвалу: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах». (Ст. 17). Петр не должен был испытывать самодовольства, думая, что он более способный, чем другие ученики. При всех выдающихся способностях, которыми наделены клетки головного мозга, человеческий разум без помощи Святого Духа совершенно не в состоянии узнать Бога, когда Он появляется инкогнито, не обнаруживая Своего имени и личности. «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым». (1Кор. 12:3). Сын Божий две тысячи лет тому назад ходил по пыльным дорогам этого мира почти не замеченный и не узнанный человечеством. С тех пор и до сего дня ничего не изменилось, ибо небесная истина точно так же не воспринимается «плотью и кровью».

Теперь, с таким исповеданием веры Своих учеников, Иисус был готов положить основание и краеугольный камень Своей церкви. «На сем камне [то есть, на этом исповедании Моей личности] Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». (Мф. 16:18). В данный момент мы видим Иисуса мудрым Архитектором и божественным Мастером, поспешно, искусно и упорно воздвигающим величественное здание веры, которое не одолеют «врата ада».

Теперь, когда ученики были полностью убеждены в Его божественности, Он мог просветить их относительно Своей смерти. Отодвинув в сторону таинственную пелену, которая затуманивала смысл произнесенных Им ранее высказываний относительно креста, Иисус прямо и ясно сказал им, что Он должен быть отвергнут и убит: «С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть». (Ст. 21).

Ученики слушали скорее с удивлением, нежели со страхом. Идея Бога, имеющего Сына, была достаточно революционной для их еврейского мышления; теперь же мысль, что этот Сын Божий должен будет умереть, казалась им вообще непостижимой. Ученики сомневались. Распятый Мессия вместо Мессии прославленного, коронованного и управляющего миром — такая мысль была оскорбительной для их разума, позорной и возмутительной. Чем больше ученики убеждались, что Иисус был Сыном Божьим, тем больше они приходили в смущение и замешательство, услышав, что Он должен быть предан смерти.

И тот же самый Симон, сын Ионин, названный «блаженным», первым исповедавший Иисуса Сыном Божьим, теперь первым же отвергал предстоявший Ему крест. Очевидно, Петр беспокоился о душевном здоровье своего Учителя. Поэтому, услышав поразительное сообщение из уст Иисуса, совершенно не совместимое с представлениями его товарищей, он грубо обошелся со Христом. Петр решил из благих, как ему казалось, намерений применить к Нему своего рода шоковую терапию с целью вывести Его из состояния нездорового возбуждения. Со стороны представителей человеческого рода Он мог бы получить не такое дурное обращение, особенно со стороны избранного народа! «И отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!» (Ст. 22). Кресты существуют для преступников, а не для добрых людей, и уж тем более не для Сына Божьего!

Таким Образом, для первых учеников крест был и «камнем преткновения», и «безумием», и «соблазном». Таковым он остается для нашей человеческой природы и сегодня.

Не нужно удивляться смущению учеников. Если «плоть и кровь» не могли постичь учение о том, что Христос был Сыном Божьим, тем более Петр не мог без помощи свыше постичь учение о кресте. Сама эта идея настолько превосходила все человеческие измышления, насколько она непостижима для их умов без откровения Святого Духа. Хорошо, что Иисус получил от учеников их признание, что Он — Сын Божий прежде, чем неожиданно для них сообщить шокировавшую их новость. Иначе они отошли бы от веры и оставили бы Его, как это сделали раньше другие искавшие личной выгоды последователи. Религии человеческого происхождения могли придумать «мессий», но никто не мог представить себе страдающего, умирающего Мессию, в невыразимой любви отдающего Себя за грех мира.

Мы лучше, чем Петр?

Сегодня наше беспомощное человеческое мышление так же слепо к истине о кресте, как это было и с первыми учениками. Мы даже находимся в большей опасности, потому что у нас есть то, чего не имели они: знание обстоятельств распятия и почти всеобщее признание того, что оно действительно произошло. Но эта сумма знаний, эта «религия разума» может усложнить подступ к пониманию креста сердцем, если мы хотя бы в малейшей степени считаем, что наше удачное рождение в христианскую эру даёт нам какое-либо преимущество перед Петром. Мы можем чувствовать, что мы от рождения более мудрые, чем Петр, поскольку мы живём в более просвещенный век, и что мы находимся на более высокой ступени по сравнению с подобного рода духовным невежеством. Если мы так считаем, мы упускаем саму суть Евангелия.

Мы не можем даже начать осмысление того события, которое имело место в Кесарии Филипповой, пока не осознаем, что наша человеческая природа такая же, какая была у Петра. Из-за недостатка понимания этого факта, трагедия презрительного отторжения Петром креста может повториться на том же гибельном основании и в нашей жизни. Он отверг его по неведению, мы же можем находиться в опасности отвергнуть его сознательно.

Теперь становится понятной причина, почему Петр отреагировал именно таким образом. Идея креста была настолько оригинальной и возвышенной, что она могла возникнуть только в божественном Разуме. Крест — это и мудрость, и сила Божья. (1Кор. 1:18, 24). Он является стратегией ведения духовной войны, разработанной самым искусным Полководцем. И Петр, в ответ на ошеломляющее заявление Спасителя, пережил те же самые чувства, какие пережил бы любой человек любого социального положения и возраста. Петр выражал мысли, свойственные нашим собственным сердцам даже сегодня, превращая идею распятия в безрассудство, противоречащее общепринятым представлениям.

Иисус обнаружил Свою способность читать помышления сердец, упрекнув Петра за его неуважительное и непочтительное к Нему отношение: "Ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое". (Мф. 16:23). Петр, как и любой из нас, был обыкновенным человеком, который мог «думать» только о том или постичь только то, что человеческое! Петр был не более «испорчен», чем любой из нас — он был просто самим собой. И, будучи самим собой, он не мог «думать о том, что "Божие", в такой степени, чтобы увидеть значение креста. То "человеческое", которое сделало его слепым для понимания креста, ослепляет сегодня и нас.

Мы, однако, еще не рассмотрели действительный источник противодействия Петра кресту нашего Господа. Иисус не был суров к бедному Петру или сердит на него, и Его ответ не был сильной вспышкой гнева. Несмягченная суровость Его резкого упрека Своему возлюбленному ученику открывает происхождение такого приземленного отношения Петра. Иисус всего-навсего прямо указал на источник заразы противодействия человечества кресту: «Он же обратившись сказал Петру: отойди от Меня сатана! ты Мне соблазн». (Ст. 23). Бедный Петр! Он непреднамеренно стал инструментом в руках сатаны, стараясь отвратить Иисуса от Его жертвенного намерения. Христос видел, что мысли Петра проистекали из источника, берущего свое начало в восстании, поднятом на небе.

Мы не должны считать, будто Петр был самим сатаной, однако его отношение ко кресту — это нечто большее, чем отражение греховной несведущей человеческой природы, которой свойственно допускать ошибки. Оно было совершенным отражением позиции, занимаемой самим сатаной. Мы можем представить себе, как недоумение и беспокойство в среде учеников улеглись, как только весь смысл сказанного Иисусом начал доходить до их сознания.