|
Как теория эволюции
не выдержала испытания на научность
Джо
Круз
Недавно я беседовал с
человеком, обладающим фантастически сильной верой. Ни единой тени
сомнения не присутствовало в его живом описании происхождения человека и
его конечной участи. То был сторонник теории эволюции, которого я
встретил во время авиарейса. С невообразимой уверенностью он перекидывал
мосты от одного доисторического периода времени до другого, объясняя
появление современных форм животной и растительной жизни. Его подробное
описание восхождения от крошечной одноклеточной монады до вида
homo sapiens
было столь ярким и убедительным, что можно было почти поверить в то, что
он видел превращение микроскопической амебы в человека своими глазами.
Что же это за
эволюционное учение, способное зажигать в своих приверженцах столь
сильную веру? Как ему удается превращать величайших ученых в
догматических оппонентов любой другой точки зрения? Многие
ученые-эволюционисты объединили влияния своих научных авторитетов с
целью запретить преподавание в учебных заведениях любого другого
воззрения на проблему происхождения жизни. Достойна ли теория эволюции
такой фанатической поддержки людьми, готовыми заставить замолчать
любого, кто не согласен с ней? Когда подобную позицию занимают верующие,
их обвиняют в фанатизме и мракобесии, но ученым, похоже, удается
избегать подобных упреков. В феврале 1977 года почти 200 представителей
Национальной академии наук США разослали письма по всем департаментам
просвещения штатов, настаивая, чтобы программы не допускали включения
идей, альтернативных теории эволюции.
Это
указывает на то, что приверженцы эволюционной теории ощущают угрозу
поднимающегося восстания против ее избитых и противоречивых положений.
Многие школьники и студенты ищут честные ответы на свои вопросы о
происхождении и цели жизни. Впервые в истории банальное наследство
эволюционной традиции вынуждено перейти в оборону. Но давайте взглянем
на то, что им приходится защищать. Тогда нам станет ясно, почему
сторонники теории эволюции - люди необыкновенной веры, а также и то,
почему они так боятся конкуренции с другими идеями даже на школьном
уровне.
Каким образом
приверженец теории эволюции объясняет появление первого живого
одноклеточного организма, из которого, как предполагается, позднее
развились все другие формы жизни? В течение многих лет общепринятым
объяснением служила средневековая идея о самопроизвольном зарождении.
Согласно словарю Вебстера, самозарождение есть "идея о возникновении
живого из неживого... (проистекающая) из ныне отвергнутого представления
о том, что живые организмы, в изобилии встречающиеся на разлагающемся
веществе, самопроизвольно возникают из него."
Проще говоря, это
означает, что разлагающееся вещество при соответствующих условиях
(температуре, периоде времени, местоположении и т. д.) просто порождает
живые организмы. Это простодушное представление доминировало в
воззрениях ученых до тех пор, пока не было в 1846 году совершенно
опровергнуто опытами Луи Пастера. Он доказал полную нелепость этой
концепции. В лабораторных условиях, под контролем ученых живые организмы
никогда не появлялись из распадающегося неживого вещества. Неохотно эта
теория была оставлена как не имеющая достоверного подтверждения. Сегодня
ни один пользующийся доброй репутацией ученый не станет пытаться
защищать ее на экспериментальной основе. Вот почему Вебстер пишет, что
эта теория "ныне отвергнута". Она никогда не была и никогда не будет
подтверждена в колбе экспериментатора. Сегодня в природе невозможно
наблюдать процесс, который мог бы как-то подтверждать теорию
самозарождения. Очевидно то, что если и допустить, что в далеком прошлом
действительно произошло самозарождение, то только в том случае, если
законы, управляющие жизнью живых организмов, совершенно отличались в те
времена от сегодняшних. Но постойте! Эта идея также не подходит,
поскольку вся теория эволюции зиждется на представлении о том, что
условия жизни на земле на протяжении многих эпох оставались неизменными.
Вам становится понятной
та дилемма, которая встает перед эволюционистом, когда он пытается
объяснить происхождение первой амебы или инфузории, или чего-то иного,
ставшего первой живой клеткой? Если что-либо родило себя само, то это
противоречит основополагающему закону природы, положенному в основание
всей теории. В то же время, без представления о самопроизвольном
зарождении приверженцу теории эволюции придется признать действие
сверхъестественных сил, иными словами, Бога. Как же они выбираются из
этого непростого положения?
Доктор Джордж Волд,
Нобелевский лауреат из Гарвардского университета, говорит об этом так
загадочно и так честно, как может говорить только эволюционист:
"Достаточно просто поразмыслить о важности этой задачи, чтобы уступить,
согласившись, что самопроизвольное зарождение живого организма
невозможно. Однако, вот они мы, - в результате чего я верю в
самопроизвольное зарождение. " (Scientific
American,
август 1954).
Это заявление доктора
Волда демонстрирует гораздо большую веру, чем ее может найтись у
верующего в сотворение. Обратите внимание на то, что этот великий
ученый-эволюционист говорит, что это не могло бы произойти. Это было
невозможно. И тем не менее, он верит, что это произошло. Что можно
сказать в ответ на такое проявление веры? Креационист, по крайней мере,
верит в то, что Бог мог вызвать жизнь к существованию. Это не есть
слепая вера во что-то, что он признает невозможным.
Итак, здесь мы
сталкиваемся с первым противоречием теории эволюции основополагающим
законам природы, установленным наукой. Для того, чтобы как-то обосновать
свое гуманистическое объяснение происхождения жизни, д-р Волд вынужден
принять отвергнутую, антинаучную гипотезу самозарождения. В связи с этим
возникает большой вопрос: почему он так отчаянно противостоит идее о
сотворении жизни, основанной на словах Библии? В любом случае
предполагается вера в сотворение. Либо все живое Своим божественным
повелением вызвал к существованию Бог, либо бездушная природа произвела
невозможный акт Волда. Пусть каждый здравый рассудок поразмышляет об
этих двух альтернативах. Разве не требуется больше веры, чтобы поверить,
что жизнь скорее возникла случайно, нежели была рождена бесконечной
мудростью?
Почему доктор Волд
говорит, что происхождение жизни в результате произвольного
самозарождения невозможно? Это нелегкое признание со стороны убежденного
эволюциониста. Его исчерпывающие поиски научного подтверждения этой идеи
закончились ничем, как и поиски всех других ученых, стоящих на позиции
эволюции, и у него хватило мужества признать это. Но он также обладает и
потрясающей верой в эту идею, сохраняя верность ей даже после признания
ее невозможности с точки зрения науки. Христианин, исповедующий подобную
веру, был бы сочтен наивным и доверчивым. Как же велико различие между
носящими мантию высших научных авторитетов и нашими легко поддающимися
влиянию умами! И насколько проще и приятней вера, принимающая
богодухновенное свидетельство: "В начале сотворил Бог небо и землю."
(Бытие 1: 1).
Что подразумевает собой
случайное появление отдельной живой клетки? Истина состоит в том, что
даже самые простейшие формы жизни намного сложнее, чем любая созданная
человеком вещь. Весь комплекс крупнейшей нью-йоркской агломерации менее
сложен, чем строение простейшей микроскопической клетки. Говорить о ее
случайном появлении - более, чем смехотворно. Сами ученые убеждают нас в
том, что структура отдельно взятой клетки невероятно сложна. Случайное
образование нужной комбинации молекул, образующее аминокислоты, а затем
формирование из аминокислот белка, обладающего свойствами живого
организма, совершенно нереалистично. Научный журнал
American
Scientist
сделал в январе 1955 года такое признание: "С точки зрения теории
вероятностей формирование из современных природных материалов
комбинации, соответствующей отдельной аминокислоте, было бы совершенно
невероятным в течение всего прошедшего времени и на всем пространстве,
доступном для образования земной жизни."
Швейцарский математик
Чарльз Юджин Гайе даже подсчитал шанс реализации подобной возможности -
1 шанс из 10160. Это означает перемножение 10 само на себя
сто шестьдесят раз - число настолько большое, что его даже трудно
произнести. Другой ученый выразил это такими словами: "Количество
материала, который необходимо перетрясти, обеспечив контакт веществ,
необходимый для образование молекулы белка, в миллион раз превышало бы
объем всей Вселенной. Для того же, чтобы это произошло на одной Земле,
понадобилось бы много, почти бессчетное число, миллиардов лет." (The
Evidence of God in an Expanding Universe,
c.
23).
Чем можно
объяснить наивную настойчивость эволюционистов, упорно верящих в то, что
настолько явно противоречит научным выкладкам? И как могут сочетаться
свойственные образованным людям терпимость и широта взглядов с узостью
мышления и фанатизмом, которые проявляются в попытках многих
ученых-эволюционистов подавить противоположную точку зрения? Очевидное
объяснение видится в отчаянии эволюционистов сохранить свою репутацию
единственных держателей несомненной истины. Признание существования
высшего разума означало бы разрушение идола эгоцентризма, столь долго
культивируемого в обществе эволюционистов. Они так долго повторяли
предположения в поддержку своих теорий, что стали воспринимать их как
факты. Никто не возражает против того, чтобы кто-то предполагал то, что
ему хочется предположить, но предполагать события, противоречащие всем
научным основаниям, и называть это наукой - нечестно.
Мутации - насколько велики изменения?
А сейчас давайте
обратимся ко второму основополагающему положению эволюционизма, также
противоречащему научным законам. Одним из наиболее важных условий
протекания процесса эволюции, обеспечивающих превращение амебы в
человека, является МУТАЦИЯ. Речь идет об аномальных изменениях в
организме, которые, как предполагают, вызываются химическими изменениями
в самих генах. Генами называются носители наследственности, находящиеся
в хромосомах каждого биологического вида. Каждый вид характеризуется
свойственным только ему набором хромосом, содержащих гены. Каждый
человек имеет 46 хромосом, содержащих, как подсчитано, 100. 000 генов,
каждый из которых каким-то образом влияет на цвет, размер, строение и
другие свойства организма. Предположение теории эволюции основывается на
том, что в этих генах, с помощью которых мы наследуем характерные черты
наших предков, иногда в результате необычного спаривания, химического
воздействия или каких-то других влияний происходят трансформации,
ведущие к необычным изменениям в ком-то из потомков. О них принято
говорить как о мутациях. Через постепенные изменения, производимые в
видах мутациями, происходит, по мнению эволюционистов, преобразование
амебы в беспозвоночное, которое затем превращается в земноводное,
рептилию, млекопитающее, обезьяноподобное и, наконец, в человека.
Другими словами, по мнению эволюционистов, виды не постоянны. Семейства
живых существ находятся в вечном движении по направлению к высшей, более
высокоорганизованной форме жизни. Это означает, что ископаемые останки
животных должны демонстрировать полное отсутствие точных границ между
видами и семействами. Все должно находиться в состоянии изменения,
превращения во что-то новое; то есть, предполагается наличие буквально
сотен миллионов рыб, наполовину превратившихся в земноводных, рептилий,
наполовину превратившихся в птиц и млекопитающих, выглядящих как
полуобезьяны или как полулюди.
Ныне
каждому известно, что вместо того, чтобы обнаружить в ископаемых
останках эти миллиарды смешанных семейств, ученые нашли нечто совершенно
противоположное. За все годы исследования отложений не было обнаружено
ни одной формы жизни в стадии изменения. Все организмы предпочитают
оставаться в ясно определенных пределах своего вида, совершенно
отказываясь идти навстречу требованиям современных эволюционистов. Перед
лицом столь сокрушительного опровержения большинство людей сдалось бы и
приняло на вооружение иную теорию, но не эволюционисты! Они все еще в
поиске того призрачного недостающего звена, наличие которого могло бы,
по крайней мере, доказать, что они не на сто процентов не правы.
Давайте, однако, взглянем на тот механизм, полагаясь на который,
эволюционисты стремятся обеспечить возможность решительных изменений
вида, требуемых их теорией. Сэр Джулиан Хаксли, главный защитник теории
эволюции, заявил следующее: "Мутация служит исходным материалом
эволюции." И вновь он говорит: "Мутация служит основным источником
всех... наследуемых изменений." (Evolution
in Action,
с. 38).
Профессор Эрнст Мейер,
другой лидер эволюционистов, сделал такое заявление: "В то же время, не
следует забывать, что мутации являются основным источником всех
генетических изменений, обнаруживаемых в природных популяциях и
единственным исходным материалом, доступным для процесса естественного
отбора." (Animal
Species and Evolution,
с. 170).
Пожалуйста, определенно
уясните следующее: эволюционисты говорят, что мутации абсолютно
необходимы для того, чтобы происходил безостановочный процесс
совершенствования видов, превращающий более простые формы в более
сложные. НО твердо установленный научный факт заключается в том, что
мутации НИКОГДА не могут выполнить ту роль, которая им отводится теорией
эволюции, и на это есть несколько причин. Во-первых, мутации, по общему
мнению всех ученых, - явление чрезвычайно редкое. Хаксли предполагает,
что на сотню тысяч особей приходится один мутант. Во-вторых, когда
мутации случаются, они почти наверняка оказываются для организма
вредными или, даже, смертоносными. Иными словами, абсолютное большинство
таких мутаций направлены к вымиранию организма, а не к его эволюции; они
ухудшают свойства организма, а не улучшают их. Хаксли признает:
"Подавляющее большинство подвергнувшихся мутации генов оказывают на
организм пагубное влияние." (Там же, с. 39).
Другие ученые, включая
и самого Дарвина, признают, что большинство мутантов получают
рецессивные и дегенеративные свойства, из-за которых они должны быть,
скорее, исключены в процессе естественного отбора, нежели использованы
для какого-либо существенного улучшения вида. Профессор Г. Г. Симпсон,
один из элитарных защитников теории эволюции, пишет о многочисленных
одновременно происходящих мутациях и сообщает, что с точки зрения
математики вероятность получения положительных эволюционных результатов
может реализоваться один раз в 274 миллиарда лет! И это при условии, что
100 миллионов особей будут производить на свет новое поколение
ЕЖЕДНЕВНО! Он заканчивает свои рассуждения словами: "Очевидно, что...
такой процесс не играл никакой роли в ходе эволюции. " (The
Major Features of Evolution,
c.
96).
He
звучит ли все это смущающе для вас? Они говорят, что мутации необходимы
для получения изменений, требуемых их теорией, и в то же время они
вынуждены признать, что с научной точки зрения невозможно, чтобы такие
изменения могли произойти благодаря мутациям. Это весьма типичная
головоломная увертка, или поворот, производимый нашими
друзьями-эволюционистами в попытке поддержать рассыпающуюся теорию.
Таким образом, установлен второй пункт их несогласия с научной истиной.
Мутации, несомненно,
производят небольшие изменения в пределах основных видов, однако
результаты таких изменений весьма ограничены и никогда не ведут к
возникновению новых семейств. Ими объясняются многие типы изменчивости
растений и животных, но никак не возникновение новых видов, как этого
требует от них теория эволюции.
Ископаемые останки свидетельствуют в пользу
креационизма
Поскольку
мы обнаружили, что ископаемые свидетельства никак не подтверждают идею
постепенного превращения одних видов в другие, давайте установим,
находятся ли данные их исследования в согласии с Библией. Десять раз
читаем мы в книге Бытие Божье предписание относительно размножения Своих
творений "ПО РОДУ ИХ". Под словом "род" явно подразумевается вид или
семейство. Каждому сотворенному семейству было предназначено производить
лишь особей своего вида. Этим навсегда устраняется идея о дрифтинге,
процессе изменчивости, требуемом теорией эволюции органического мира,
подразумевающей превращение одного вида в другой.
Обратите
внимание на то, что Бог не говорил о том, что не может быть никаких
изменений в пределах семейства. Он не создавал с самого начала всего
многообразия пород собак, кошек и других домашних животных. Каждого вида
было только по паре, и с тех пор произошло множество изменений,
произведших широкий диапазон вариаций внутри одного вида. Но имейте,
пожалуйста, в виду, что кошки всегда оставались кошками, собаки -
собаками, а человек остается человеком. За счет мутаций происходило лишь
увеличение разнообразия внутри того же самого вида, но никогда не
образование новых видов. Селекция произвела огромные усовершенствования,
такие как безрогая порода скота, индюк белой породы или апельсины без
косточек, однако все живое продолжает производить потомство в точном
соответствии с Божьим установлением - по роду своему.
"Общий
предок", существование которого требует теория эволюции, никогда не
существовал. Он не является "недостающим звеном". Предполагается, что
человек и обезьяна произошли от одного животного-предка. Но даже среди
шимпанзе и множества других групп обезьян наблюдается огромное
разнообразие. Одни из них смышлены, другие - глупы. У одних длинные
хвосты, у других - короткие. У некоторых вообще нет хвостов. Количество
зубов у разных видов различается. Некоторые обладают отдельно стоящим
большим пальцем, но большинство - не обладает. Их гены различаются.
Состав их крови различен. Их хромосомы не соответствуют друг другу. И
что интересно, - гориллы вступают в брачные отношения только с
гориллами, шимпанзе - только с шимпанзе, а мартышки - с мартышками.
Но когда
мы начинаем сравнивать обезьян и людей, мы обнаруживаем еще более
непреодолимые различия, чем существуют между обезьянами. В
действительности, эти различия составляют еще одно неотразимое
доказательство в пользу библейского правила "по роду своему". Тот факт,
что некоторых обезьян можно приучить курить трубку, ездить на самокате
или даже подавать пробирку в лаборатории, совсем не означает, что ученые
- это развитые животные, или что обезьяны - это отставшие в развитии
люди.
Уже говорилось о том, что эволюционисты ожидали, что
данные ископаемых остатков подтвердят их теорию образования новых видов.
Их учение требовало, чтобы существовало множество пресмыкающихся, у
которых чешуя находится в процессе превращения в птичье оперение, а
передние ноги - в крылья. Другие из них, как предполагается, должны были
постепенно превращаться в покрытых шерстью млекопитающих. Были ли
найдены останки этих полупреобразовавшихся существ? Ни одного! Не
зависимо от того, какой исследуется слой отложений, все ископаемые
останки легко определяются и классифицируются как принадлежащие к одному
из известных семейств в точном соответствии с Божьим установлением. Если
эволюционное учение истинно, то геологические пласты изобиловали бы
сотнями миллионов переходных форм, обладающих комбинацией черт двух или
более видов. И не только это, но должны были бы существовать миллионы и
миллионы видимых переходных форм, ПРЯМО СЕЙЧАС находящихся в процессе
превращения в высшие формы. Дарвин признавал: "На земле существует два
или три миллиона видов. Можно было бы подумать, что этого больше, чем
достаточно, для подобных наблюдений; но следует сказать, что сегодня,
несмотря на все изобилие данных, собранных подготовленными
наблюдателями, не было зафиксировано ни одного свидетельства превращения
одного вида в другой." (Life
and Letters,
т. 3, с. 25).
Как
интересно! Зачем же тогда настаивать, что все происходило именно так?
Это одно из удивительных качеств тех, кто упорно придерживается
традиционной теории. Даже самые старые по возрасту ископаемые останки,
обнаруживаемые в наиболее глубоко лежащих слоях, упрямо сохраняют те же
черты, что и их современные. двойники; при этом забавно наблюдать
возгласы удивления, издаваемые эволюционистами. Креационистам же нечему
удивляться. Их Библия говорит им, что так оно и должно быть, и ничто не
заставляет их ломать голову над противоречивыми фактами.
Другим источником
расстройства для бедного эволюциониста служит странный факт
существования пустого слоя. Если копать в глубь земли, то один за одним
будут открываться геологические пласты. Смену этих слоев часто можно
наблюдать на крутом склоне горы, обрывах по берегам рек или дорожных
выемках. Геологи дали имена сменяющим друг друга слоям, располагающимся
один над другим. Например, углубляясь в Большой Каньон реки Колорадо,
можно наблюдать сначала породы миссисипской серии, потом - девонской,
затем - кембрийской и т. д., в соответствии с их наименованиями,
присвоенными учеными.
И вот где лежит
затруднение для эволюционистов: кембрийские породы - это последний слой,
в котором обнаруживаются ископаемые останки. Все нижележащие, слои не
содержат абсолютно никаких признаков присутствия останков живых
организмов, даже простейших одноклеточных, таких как бактерии и
водоросли. Почему же? Кембрийский слой наполнен остатками всех видов
существ, встречающихся сегодня, за исключением позвоночных. Иными
словами, в строении этих наиболее древних из найденных ископаемых
организмов нет ничего примитивного. По существу, по сложности строения
они подобны современным живым существам. Возникает большой вопрос: Где
же их предки? Где все эти развивающиеся существа, постепенно
сформировавшиеся в обнаруживаемые высокоорганизованные формы жизни?
Согласно теории эволюции, докембрийские отложения должны быть наполнены
остатками более примитивных, чем в Кембрии, организмов, находящихся в
процессе развития.
В своей книге
"Происхождение видов" Дарвин признается: "На вопрос, почему мы не
находим отложений ископаемых организмов, принадлежащих к геологическим
периодам, считающимся предшествующими кембрийскому, я не могу дать
удовлетворительного ответа... этот факт остается в настоящее время
необъяснимым; он может быть предъявлен как воистину весомый аргумент
против изложенных здесь взглядов." (Origin
of the Species,
c.
309).
Как
удивительно! Дарвин признает, что ему нечем защитить свою теорию, но все
же он не видоизменяет ее, не стремится согласовать с неопровержимыми
аргументами против.
Множество других
ученых, стоящих на позициях теории эволюции, выразили подобное же
разочарование и расстройство. Доктор Даниил Аксельрод из Калифорнийского
университета называет это" одной из главных неразрешенных проблем
геологии и эволюционной теории." (Science,
июль 1958).
Доктор Остин Кларк из
Национального музея США написал по поводу кембрийских ископаемых: "Каким
бы это ни казалось странным,... но моллюски, несомненно, были такими же
моллюсками, какие существуют ныне." (The
New Evolution:
Zoogenesis,
с. 101).
Доктора Маршалл Кей и
Эдвин Колберт из Колумбийского университета выражают свое удивление в
следующих словах: "Почему столь сложные формы органической жизни
присутствуют в горных породах возраста до 600 миллионов лет и
отсутствуют или не распознаны в слоях, отлагавшихся в предыдущие два
миллиарда лет?... Если эволюция форм жизни действительно имела место, то
тогда отсутствие соответствующих останков в породах старше кембрийских
представляет головоломную загадку." (Stratigraphy
and Life History,
с. 102).
Патриарх теории
эволюции так подвел итог: "Неожиданное появление жизни является не
только наиболее загадочной чертой всех палеонтологических данных, но и
наиболее явным опровержением с их стороны." (The
Evolution of Life,
с. 144).
Как могут эти мужи
науки продолжать столь догматически настаивать на своем шатком мнении
после того, как они были вынуждены признать неудачу всех своих попыток
найти научные факты, подтверждающие их теорию? Не удивительно, что они
борются за то, чтобы не позволить учащимся услышать аргументы их
оппонентов. Их позиции будут сокрушены при беспристрастном их
рассмотрении честным исследователем.
Отсутствие
докембрийских ископаемых останков указывает на один величайший факт,
неприемлемый для эволюционистов, - стремительный Божий акт Сотворения,
вызвавший к существованию все основные формы жизни в одно и то же время.
Их претензии на то, что креационизм ненаучен, являются просто попыткой
скрыть недостаток свидетельств в пользу их мнения. Перевес вещественных
научных доказательств на стороне идеи сотворения, а не эволюции.
Тема геологических
пластов приводит к интересному вопросу: Как сформировались эти слои
отложений, и почему эволюционисты оценивают их возраст миллионами лет?
Датировка слоев была сделана на основе, принципа однородности. Эта
теория полагает, что все природные процессы, имевшие место в прошлом,
происходили точно так же, как они идут сегодня. Другими словами, мы
можем объяснить формирование того или иного геологического пласта только
на основе тех процессов, которые мы видим протекающими в настоящее
время. Определяется, сколько времени понадобится для того, чтобы в
процессе осадкообразования отложился слой толщиной в один фут, а затем
полученное время соотносится с толщиной того или иного слоя независимо
от того, насколько глубоко он расположен.
Разве это вполне
законное предположение? Были ли природные факторы прошлого точности
такими же, какие мы можем продемонстрировать и объяснить сегодня?
Насколько же наивна и самоуверенна эта попытка заставить геологические
процессы прошлых эпох приспосабливаться к нашим сегодняшним ограниченным
наблюдениям и опыту! Мы можем предполагать то, что нам нравится, но этим
мы ничего не доказываем, кроме нашей легковерности. Библия очень
наглядно описывает потоп, опустошивший поверхность земли, покрывший даже
самые высокие горы и совершенно уничтоживший растительную и животную
жизнь за пределами ковчега. Разрушительное действие потопа описано в
Библии такими словами: "В сей день разверзлись все источники великой
бездны, и окна небесные отворились; и лился на землю дождь сорок дней и
сорок ночей." (Бытие 7: 11, 12).
Существование всех этих слоев может быть научно объяснено в совершенном
согласии со свидетельством Библии. Всемирный потоп, описанный в книге
Бытие, предусматривает намного более разумное, нежели спекуляции
эволюционистов, объяснение происхождения переслоенности отложений. По
мере того, как воды начали отступать, мощные приливы и течения прорезали
за короткое время глубокие каньоны. Слои обломочного материала
отлагались, разделяясь по своему удельному весу и сдавливая останки
погибших растений и животных в плотно упакованные слои или прослойки.
Только так мы можем объяснить существование обширных нефтяных
месторождений и залежей угля. Их появление - результат воздействия
сильных температур и давлений на захороненные в отложениях останки,
растительности и животных. Сегодня подобного процесса образования
отложений не происходит. Существующие природные процессы ни угля, ни
нефти в настоящее время не образуют. Принцип однородности здесь не
работает.
Факты
свидетельствуют о том, что это должен был быть гигантский,
катаклизматический переворот в природе, приведший к смерти и захоронению
миллионов тон растительных и животных останков. Вертикальное положение
некоторых ископаемых организмов, простирающихся из одного слоя в
соседние, указывает на то, что процесс не был медленным, многовековым.
Материал должен был отлагаться вокруг тела животного быстро, в противном
случае не могло бы сохраниться его вертикальное положение. В результате
потопа были захоронены миллионы рыб; туловища многих из них искривлены,
как будто они были неожиданно захвачены какой-то необыкновенной силой.
Многие ископаемые останки были найдены на вершинах самых высоких гор;
перечень научных доказательств, указывающих на всемирный потоп по всей
планете, можно было бы продолжить.
"Естественный отбор"
является коронной фразой эволюционистов при объяснении выживания лишь
самых приспособленных. Выражаясь простым языком, это естественный
процесс, позволяющий в каждом поколении выживать сильнейшим, а более
слабым, менее приспособленным, погибать. Предположение эволюционистов
состоит в том, что поскольку выживают, чтобы дать начало новому
поколению, лишь сильнейшие, свойства видов должны постепенно улучшаться
и даже продвигаться в сторону более высокоорганизованных форм жизни.
Дарвин считал
естественный отбор наиболее важным фактором развития его теории. Сегодня
многие из самых высокопоставленных учителей эволюции находятся в
безнадежных разногласиях по вопросу о том, насколько значителен этот
процесс. Сэр Джулиан Хаксли верит в него, о чем говорит следующее его
высказывание: "Насколько мы знаем, ... естественный отбор... является
единственным эффективным фактором эволюции." (Evolution
in Action,
с. 36).
В спор об этом с ним
вступает другой тяжеловес в этой области, доктор Эрнст Мейер:
"Естественный отбор более не считается незаменимым процессом, но скорее
рассматривается как чисто статистическое понятие. " (Animal
Species,
с. 7).
Оба этих
противоположных мнения полностью отвергаются Г. Г. Симпсоном,
считающимся сегодня ведущим толкователем теории. Он говорит: "От поисков
ведущего фактора эволюции в настоящее время отказались. Сегодня ясно,
что эволюция имеет не единственную причину." (The
Geography of Evolution,
с. 17).
Кстати
говоря, когда вы читаете о полном единодушии и согласии, царящих среди
ученых по поводу теории эволюции, не верьте ни единому слову. Каждый из
них деловито экспериментирует, стремясь обосновать новую умозрительно
рожденную возможность, могущую обеспечить столь необходимые изменения
видов, а затем отказывается от нее, когда она оказывается все более и
более смехотворной. Единственным основополагающим заблуждением, на
котором они все сходятся, служит их отрицание описываемого Библией
сотворения мира по слову Божьему.
Однако, давайте еще
ненадолго вернемся к вопросу о естественном отборе. Каковы
доказательства того, что он действительно в состоянии породить все
изменения видов, влекущие за собой переход от амебы к человеку?
Существуют ли свидетельства науки, подтверждающие, что он может
произвести хотя бы небольшое изменение? Когда дело доходит до ответа на
этот вопрос, защитник теории эволюции проделывает самые замысловатые из
когда-либо виденных вами упражнений в семантике и делает самые
удивительные признания. Хотя Г. Г. Симпсон и признает естественный отбор
движущей силой эволюции, он осознает недостаток подтверждений этому,
говоря следующее: "... теорию можно оспаривать как недостаточно
подтвержденную и имеющую статус простой спекуляции." (Major
Features,
cc.
118-119).
Вслушайтесь, однако, в
движущиеся по кругу рассуждения на эту тему, принадлежащие перу Хаксли.
Он говорит: "На основании современных знаний, естественный отбор обязан
вести к выработке генетической адаптации; и генетическая адаптация
является, таким образом, предполагаемым свидетельством эффективности
естественного отбора." (Evolution
in Action,
с. 48).
Вы уловили, в чем
состоит перл его логики? Для него доказательством естественного отбора
служит адаптация, то есть изменения в организме, но эти изменения
производятся самим естественным отбором! Другими словами, А=В; поэтому
В=А. Его доказательство ничего не доказывает. Произошли ли изменения в
ходе естественного отбора, или он изобрел естественный отбор для
объяснения этих изменений? Это все равно, что считать, что изменения
породили теорию естественного отбора. Нелепость ситуации состоит в том,
что даже постепенный переход одного вида к другому никогда не был
подтвержден. Как уже было показано, не существует ни крупицы
подтверждения превращения одного вида в другой ни в данных ископаемых
останков, ни в современном животном мире. Таким образом, доказательством
естественного отбора, которое приводит Хаксли, служат никогда не
происходившие изменения, а никогда не происходившие изменения
предлагаются в качестве доказательства естественного отбора. Несомненно,
это самая бессодержательная логика, какую только можно обнаружить в
научном трактате.
Однако, давайте
проследим разъяснение сэра Джулиана по поводу надежности этого процесса
естественного отбора и далее: " Подводя итог, можно сказать, что
естественный отбор превращает случайность в закономерность, а слепой
случай - в очевидный замысел. Используя фактор времени, он действует,
производя улучшения в механизме жизни, и в. результате этого процесса
достигаются астрономически неправдоподобные результаты, которые никогда
не могли бы быть достигнуты каким-либо иным путем." (Evolution
in.
Action,
с. 54-55).
Не
оставьте без внимания силу высказывания, содержащуюся в последнем
предложении. Эволюционные изменения, производимые естественным отбором,
"астрономически неправдоподобны", но, поскольку наш друг Хаксли не видит
другого пути их достижения, он верит в то, что астрономически
неправдоподобно. Бедный человече! Он не прав, когда утверждает, что нет
другого пути получения того разнообразия форм жизни, которое мы видим
сегодня! Бог сотворил чудеса живой клетки, гена и всех этих миллионов
процессов, оставляющих лауреата Нобелевской премии в расстройстве.
Но поскольку сэр
Джулиан не верит в Божий акт сотворения, ему приходится изобретать
чудодейственный процесс, чтобы объяснить существование тех
высокоорганизованных существ, которые, очевидно, как-то сюда попали. Для
иллюстрации всемогущества своего бога "естественного отбора" Хаксли
рассчитал вероятность подобного процесса. Он оценил возможность того,
чтобы каждый благоприятный фактор эволюции привел, в конце концов, к
образованию лошади. Имейте в виду, что именно таков шанс появления новых
видов обусловленного ходом предполагаемого процесса эволюции. В своей
книге "Эволюция в действии" Хаксли оценивает такой шанс в следующем
высказывании: "Выражение (1) с тремя миллионами нулей после него;
потребовалось бы три больших тома по пятьсот страниц каждый только для
того, чтобы записать его!... Никто не сделал бы ставку на событие столь
невероятное; и тем не менее, оно произошло." (Evolution
in Action,
с. 46).
До этого
мы уже комментировали способность эволюционистов верить в невозможное.
Поскольку результирующая вероятность такого события фактически равна
нулю, как может научный разум при отсутствии всяких видимых
доказательств столь догматически отстаивать свою теорию? Зачем Хаксли
привлек математические выкладки, иллюстрируя этим невероятность
реализации своей теории? Возможно, он использовал эти цифры, чтобы
подчеркнуть свою личную убежденность. Подобно тому, как возрожденный
христианин ищет возможность выразить свое личное свидетельство о вере во
Христа, Хаксли опровергает всякое научное подтверждение его теории с
целью возвысить в этом своем свидетельстве о приверженности богу
эволюции элемент личной веры.
В своей
книге "Что истинно - Бог или эволюция?" Маршалл и Сандра Холл делятся
своим впечатлением об абсурдной вере Хаксли в возможность происхождения
лошади подобным путем. Их слова будут подходящей кульминацией в
доказательстве того, что теория эволюции, действительно, не выдержала
испытания на научность.
"Позвольте
напомнить вам, нашедшим подобный шанс смехотворным (даже несмотря на
заверения м-ра Хаксли), что это выражение было получено для эволюции
лошади! Насколько большее число томов с нулями понадобилось бы м-ру
Хаксли в случае эволюции человека? И после всего этого у вас будет
только одна лошадь и только один человек, и если только математик не
пожелает добавить к расчетам вероятность эволюции всех растений и
животных, необходимых для обеспечения жизни лошади и человека, перед
нами будет стерильный мир, в котором никогда бы не выжила никакая
ступень их предполагаемой эволюции! А что же будет в том случае, если
добавить, - выражение (1) и следующая за ним тысяча томов нулей? К ним
добавьте еще тысячу томов в связи с неправдоподобностью того, чтобы
Земля имела все необходимые условия для жизни, встроенные в нее
первоначально. И добавьте еще тысячу томов в связи с неправдоподобностью
нахождения Земли поблизости от именно такого Солнца, а также именно
такой ее орбиты, такого периода обращения, такой Луны и таких звезд.
Добавьте еще тысячу томов для обоснования эволюции всех идей, которые
только могут приходить на ум человеку, всей объективной и субъективной
реальности, опускающейся, и поднимающейся внутри нас как часть пульса
непостижимого космоса!
Добавьте все это, а,
впрочем, вы давно уже перестали принимать их слова всерьез, а, тем
более, считать научным обоснованием. И все-таки Симпсон, Хаксли,
Добжанский, Мейер и десятки других продолжают. убеждать нас, что все
произошло именно таким путем! Им давно уже пришлось оставить позиции,
придававшие эволюционной теории хоть какое-то правдоподобие. Ныне они
занимают себя эзотерическими математическими формулировками, основанными
на генетике популяций, случайном дрейфе, изоляции, и другими
развлечениями, вероятность связи которых с жизнью на земле равна нулю со
знаком минус! Своими сочинениями они заполонили наши библиотеки, повсюду
воздействуя на человеческий разум через восковую фигуру теории, которая
мертва уже более десятилетия.
Идея об эволюции никак
не может претендовать на научность. "Настало время исчезнуть всему этому
вздору. Наступило время похоронить труп. Пришло время переместить в
библиотеках эти книги в секции юмористической фантастики." (The
Truth -
God or Evolution?
cc.
39-40).
Приведенные примеры
безрассудства, наполняющего теорию эволюции, являются лишь вершиной
айсберга, но они убеждают нас, что у нас нет причины смущаться из-за
нашей веры в сотворение. Миллионы христиан были запуганы громкозвучащим
техническим языком образованных эволюционистов, многие из которых со
злобой нападали на идею сотворения видов. В чем мы нуждаемся, так это в
том, чтобы иметь больше информации, обнаруживающей пробоины в
эволюционной теории. Ее основание буквально зияет несообразности
ненаучного происхождения, которые часто прикрываются велеречивостью
научного жаргона.
Прослеживание
родословной вплоть до Адама, "бывшего сыном Божиим", удовлетворяет
гораздо больше, чем поиски мелких кровососущих предков среди вонючих
болот. Даже за время нашей жизни человеческий род успел опуститься на
несколько уровней вниз в пропасть моральных извращений и разгула
жестокости. Гуманисты указывают на наших животных предков как на
оправдание этого эксцентричного поведения. Зачем же тогда обвинять людей
за поступки, продиктованные действиями их развратных генов и хромосом?
Подобные рассуждения, как и временная безумная мольба, дают разрешение
на еще более безответственное поведение. Истинные причины зла и истинное
лекарство от него раскрыты только в Слове Божьем. Грех исказил в
человеке образ Божий, и только личные отношения с совершенным Спасителем
принесут разрешение проблемы зла.
|
