Библейское мировоззрение

Многие исследователи сталкиваются с проблемой непонимания Библии. Очень часто христиане понимают Священное Писание как подборку стихов, взятых из разных книг и предназначенных для обоснования той или иной философской концепции. Книги многих христианских авторов построены именно по такому принципу. Подобный способ изучения Библии называется тематическим. Изучение Писания по темам конечно же допустимо, однако данный метод будет эффективным только тогда, когда Слово Божье внимательно прочитано от начала до конца, и его содержание хорошо знакомо исследователю. В противном случае исследователь никакой пользы от изучения не извлечет, так как стихи Библии зачастую могут оказаться вырванными из контекста и люди используют их для оправдания своих личных воззрений, ничего общего не имеющих с библейской позицией.

К большому сожалению, в настоящее время воспринять Библию через призму современных философских учений или личного опыта наших современников намного легче, нежели читать ее именно в том виде, как она написана. Но как раз-таки по этой причине люди не приучены читать книги Библии от начала до конца. Основным барьером для человека являются различия между современной европейской культурой и менталитетом и тем укладом жизни, который существовал три с половиной тысячи лет назад. Подобного рода различия обусловлены не только временем, но и особенностями мировосприятия, сформировавшегося в европейской и русской культуре в настоящее время.

Так сложилось исторически, что в основу современного европейского мышления легла греческая философия. В своей книге по истории философии Бертран Рассел пишет:

«Во всей истории нет ничего более удивительного и ничего более трудного для объяснения, чем внезапное возникновение цивилизации в Греции. Многое из того, что создает цивилизацию, уже существовало в течение тысячелетий в Египте и Месопотамии и распространилось оттуда в соседние страны. Но некоторых элементов недоставало, пока их не восполнили греки. Чего они достигли в искусстве и литературе, известно каждому, но то, что они сделали в чисто интеллектуальной области, является еще более исключительным. Греки изобрели математику и философию, вместо простых летописей они впервые стали писать историю, они свободно рассуждали о природе мира и целях жизни, не обремененные путами какого-либо традиционного ортодоксального учения. Происшедшее было настолько удивительным, что люди до самого последнего времени довольствовались изумлением и мистическими разговорами о греческом гении».

Многие понятия, названия и отрасли науки уходят своими корнями в Древнюю Грецию. Даже система изучения философии построена так, что сначала основательно осваивается наследие древнегреческих философов. Профессор Митрошилова в книге «История философии: запад - Россия - восток» замечает:

«Приступая к античной философии, европейский историк философии безусловно чувствует себя как дома, потому что само слово философия и понятие философии появились в первой европейской стране - в Греции VI в. до н.э.; здесь же были постепенно разработаны основные разделы философского знания, понятийный аппарат и логический инструментарий философского рассмотрения. Наконец, основные институты, в которых продуцировалось, сохранялось и передавалось философское знание, более того - культивировался философский образ жизни, - они также суть европейские установления».

Однако в связи с этими высказываниями возникает вопрос: «Можем ли мы правильно истолковывать и воспринимать Библию, смотря на нее через призму греческих философских категорий, столь близких и понятных в нашей культуре?» Есть три аргумента, подтверждающих отрицательный ответ.

1. Первый. Библия и библейская цивилизация намного древнее греческой. Само слово «философия» как название науки (с греческого - любовь к мудрости) впервые встреча­ется у Пифагора, жившего в VI в. до н.э. Историки указывают, что рождение философии совпадает с началом культурного подъема в Древней Греции, который приходится на VIII в. до н.э. К этому времени семитская цивилизация давно уже существовала, два столетия действовал Соломонов храм в Израиле и народ израильский читал как минимум семнадцать книг Ветхого Завета.

2. Второй. Как замечает Вильгельм Виндельбанд в кни­ге «История древней философии»: «Греческая философия вырастает на почве замкнутой в себе национальной культуры, она есть чистый продукт греческого духа». Библия была написана в совершенно другой культуре. Ее авторы даже и не подозревали о существовании греческих философских категорий. Интересно отметить, что историки философии конечно же учитывают и другие философс­кие концепции, развивавшиеся на Востоке, в Индии и в Китае. Однако они в один голос утверждают, что в таких семитских цивилизациях, как вавилонская, финикийская или израильская философия не была развита.

Со времени завоевательных походов Александра Македонского, т.е. с 334 года до н.э., развитие «замкнутой» греческой философии, начало приобретать глобальные масштабы. Новое течение, вобравшее в себя идеи зороастризма, буддизма и других восточных и западных философий, стало носить название «эллинизм». К тому времени Ветхий Завет уже был написан, а Израиль стал небольшим островком семитской цивилизации, встретившимся на пути греков. Такие основные центры семитской культуры, как Вавилон, Тир, Ниневия были к тому времени разрушены. На территории Персидской империи преобладал зороастризм и только малочисленная группа людей, живших вокруг Иерусалима исповедовала иные принципы.

По этой причине семитская культура не оказала никакого влияния на развитие эллинизма как глобальной философии. Во времена Нового Завета эллинизм оказывал влияние на еврейский менталитет. Саддукеи были сторонниками ассимиляции иудеев и иудаизма в эллинистическую культуру. Однако, несмотря на отдельные проявления греческого влияния, библейский образ жизни и мышления сохранил свою самобытность. Более того, библейский менталитет и греческую философию разделяла стена непонимания. Эта ситуация описана в Книге Деяния святых Апостолов. Самым трудным местом для служения апостола Павла были Афины.

«Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: «что хочет сказать этот суеслов?», а другие: «кажется, он проповедует о чужих божествах», потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение... Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак, Павел вышел из среды их» (Деян. 17:18,32).

Именно философы более всего воспротивились Евангелию, поскольку евангельские и библейские принципы не вписывались в привычные рамки их представлений.

3. И третий, самый важный аргумент. Он касается истоков греческого и библейского менталитета. В философском словаре, в статье о происхождении философии И. Т. Фролов замечает:

«В отличие от иных форм мировоззренческого сознания - предшествующей философии мифологии и религиозного мировоззрения - философское сознание избрало своим ориентиром не авторитет и традицию, не слепую веру, не апелляцию к сверхъестественным силам, а свободное, основанное на принципах разума, критическое осмысление мира и человеческой жизни. Философия противопоставила антропоморфизму мифологии представление о мире как о сфере действия безличных объективных сил, а традиционности и непосредственности мифа - сознательный поиск альтернативных вариантов подобных представлений, их взаимную критику и принятие какого-либо из этих вариантов на основе логической аргументации».

Исходя из этого определения, можно сделать окончательный вывод о полной несовместимости двух подходов, философского и библейского. Библейский подход основан на вере в Бога и Его откровение, на понимании того факта, что человек в силу своей греховной природы без помощи Бога не в состоянии познать проблемы мира, в котором он живет.

Какими же принципами следует руководствоваться при изучении Библии? Ниже мы приведем три основных принципа библейского мировоззрения и сравним их с принципами, которыми руководствуется греческая философия.

Принцип первичности действия

Внимательный читатель Слова Божьего, конечно же, обратит внимание на то, что библейское повествование о событиях, о Боге и людях передано в непохожей на современную литературу, очень сжатой, скупой на слова форме, в которой отсутствуют привычные для нас описания. В Библии мы не находим сведений об устройстве Вселенной или о природе Бога.

Греки издревле стремились познать природу и составные части любого предмета или явления. Именно греческие философы ввели понятие «атом» - как мельчайшей части материи. Само слово «материя» изобрел Аристотель в противовес атомарной модели Демокрита. Демокрит утверждал, что все в мире состоит из мельчайших атомов. Аристотель считал мир состоит из сплошного вещества. Он назвал это вещество материей. Греки все стремились описать, разобрать, «разложить по полочкам». Семита же прежде всего интересует не описание, а действие. Не то, как выглядит предмет и из чего он состоит, а то, как он действует.

Данное утверждение можно проиллюстрировать на простом примере. Попробуем представить, как грек и еврей будут объяснять, например, аборигену из Новой Гвинеи, что такое стол. Грек скажет: «Стол состоит из четырех ножек, на которых лежит крышка». А еврей уточнит: «За столом можно сидеть и кушать».

А теперь откроем классический роман. Он насыщен образностью. Здесь портреты героев, пейзажи, картины внутренних переживаний... Возьмем, например, роман Достоевского «Преступление и наказание», посмотрите, как автор описывает внешность одного из героев:

«Это был человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного телосложения, с проседью и с большой лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Но что-то было в нем странное; во взгляде его светилась как будто даже восторженность, пожалуй, был и смысл и ум, но в то же время мелькало как будто и безумие. Одет он был в старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами. Одна только еще держалась кое-как, и на нее-то он и застегивался, видимо желая не удаляться от приличий. Из-под нанкового жилета торчала манишка, вся скомканная, запачканная и залитая. Лицо было выбрито, по чиновничьи, но давно уже, так что уже густо начала выступать сизая щетина. Да и в ухватах его действительно было что-то солидно-чиновничье. Но он был в беспокойстве, ерошил волосы и подпирал иногда, в тоске, обеими руками голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол».

Специалисты утверждают, что в художественном тексте около 90% занимают существительные и прилагательные, тогда как в Библии преобладают глаголы. Мы не находим в ней ни портрета Авраама, ни описания Иудейской пустыни или Красного моря. Мы не знаем, бушевал шторм или стоял штиль, когда израильтяне подошли к самому берегу, спасаясь от преследования фараона. А сколько львов было во рву, куда бросили Даниила? Они рычали, яростно били хвостами, расхаживая вокруг Даниила, или тихо сидели, глядя на пророка, - голодные, но бессильные? Об этом в Библии не сказано. Отсутствует подобное описание по следующей причине: «семиту» не важны подробности, дающие возможность представить картину глазами, образно. Его интересует действие.

Вспомним эпизод, когда Моисей просит Бога показать ему славу Господню (см. Исх. 33:18). И Господь соглашается. Какой волнующий момент! «Лица Моего не можно тебе увидеть, - говорит Господь. - И когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Мое не будет видимо» (Исх. 33:20, 23). Ну что ж, нельзя посмотреть лицо так нельзя, но хотя бы издали увидеть образ Бога, хотя бы сзади - и довольно для нас!

Мы с волнением ждем описания: что же увидел Моисей? Давайте прочитаем Исход, главу 34, стихи 5-7:

«И сошел Господь в облаке, и остановился там близ него, и провозгласил имя Иеговы. И прошел Господь пред лицом его и возгласил: Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину, и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей, до третьего и четвертого рода».

Где же картина славы Божьей? Ее нет. Не это потрясло Моисея, а откровение Божьего характера, Его свойств, Его сущности: Бог любит, прощает, милует - и это для Моисея самое главное.

Проблема нашего восприятия Божьего откровения состоит в том, что мы читаем Писание глазами современной европеизированной культуры, а суть ее такова: чтобы понять, необходимо увидеть. Бог через Слово Свое приучает нас к другому подходу. Об Иисусе Христе пророк Исайя писал: «Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему» (Ис. 53:2). Христос на кресте действительно не имел привлекательного внешнего вида, но через деяние, Им совершенное, мы получили надежду на спасение и вечную жизнь.

Принцип отрицания дуализма

Дуализм, или дихотомия, является одной из основных черт греческой философии. Толковый словарь С. И. Ожегова определяет дихотомию как «сопоставленность или противопоставленность двух частей целого». В диалектической философии мы сталкивались с законом единства и борьбы противоположностей. На протяжение всей истории различные философские школы создавали теории, противоречащие одна другой. Так в самом начале последователи Фалеса Милетского утверждали, что первична вода, а единомышленники Пифагора заявляли, что первичен огонь. Приверженцы Демокрита говорили об атомарном строении мира, а ученики Аристотеля - о сплошной материи. Кульминацией развития греческой философии стало разделение между аристотелевским материализмом и платоновским идеализмом, породившее устоявшиеся в сегодняшнем мире такие дихотомии, как противопоставление материи и идеи, плоти и духа.

Подобное мышление наложило свой отпечаток и на христианство. Первые христиане никак не могли понять Троичность Бога: есть Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой, а Бог тем не менее един. Или, как Иисус может быть на сто процентов Богом и на сто процентов человеком. Это стало причиной возникновения многих христианских ересей. Все указанные проблемы корнями уходят в греческий менталитет, где черное - это не белое, а белое - не черное. А если белое и черное сосуществуют, то это серое и в нем содержится определенная часть белого и черного.

Подобные проблемы чужды семитскому менталитету и Библии. В Библии вообще отсутствует категория материальности или нематериальности. В современном понимании наука изучает материальный мир, а удел идеалистической философии или религии - мир нематериальный. Материя же определяется в науке как объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания, ее можно обнаружить с помо­щью органов чувств человека или приборов. Таким образом, к примеру, атмосфера - это материя, вакуум - материя, электрическое поле - материя, а мысли - уже не материя, Бог - тоже нематериален.

Данные характеристики полностью надуманы, необъективны и ограничены, точно так же, если бы мы все предметы в мире разделили на вкусные и невкусные. В Библии таких определений нет, несмотря на то, что кое-кто пытается говорить о духовном и плотском, как об аналогии материального и нематериального. Для примера можно обратить внимание на то, как апостол Павел в Послании к Галатам определяет плод духа и дела плоти.

«Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия... ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное» (Гал. 5:19—21).

Если 19-й стих говорит о вещах, с нашей точки зре-ния, «материальных», то что есть волшебство, зависть, гнев? Неужели, если человек по каким-то причинам не проявил гнев или зависть, но держал их внутри, эти качества стали духовными?

Очень часто в Библии душа (в рамках греческой философии она нематериальна) совершает весьма материальные поступки: «Скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись» (Лк. 12:19).

Единственная кажущаяся дихотомия в Библии заключается в антагонизме между добром и злом, грехом и праведностью. Однако эти понятия никогда не были едиными, поэтому не являются дихотомичными.

Принцип молчания

Премудрый Соломон записал: «Если ты в заносчивости своей сделал глупость и помыслил злое, то положи руку на уста» (Притч. 30:32). К сожалению, человек сделал не одну, а две глупости. Он не только согрешил перед Богом, но и ведет себя так, словно ничего не произошло. Человек не до конца понимает, что разум его в той же степени испорчен грехом, и что ему необходимо склониться пред Всевышним в покорности и уповать на Его откровение, а не на собственные размышления, логику и знания. Именно такой вывод сделал Иов, когда на протяжении всей книги он вызывал Бога на спор, и Бог явился ему и задал ряд вопросов.

Увидев Бога лицом к лицу, Иов сказал: «Знаю, что Ты все можешь и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто сей помрачающий Провидение, ничего не разумея? -Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов 42:2-6).

Подход философии совершенно иной, это «...стремление к выработке целостной системы миропонимания на основе интеллекта», - так пишет Фролова в Философском словаре. Она добавляет, что именно это отличает философский подход от религиозного. С древних времен философы стремились прийти к познанию мира, к созданию системы, которая отвечала бы на все вопросы бытия. Исследуя системы Фалеса, Пифагора, Аристотеля и Платона, мы поражаемся их несовершенству. Существует ли сегодня совершенная философская система, способная логически объяснить устройство мира. Величайший физик XX в. Альберт Эйнштейн, создавший специальную и общую теорию относительности, в конце своей жизни решил создать общую теорию поля. После долгих неудачных попыток, он сказал, что Бог превыше всего и есть предел человеческому познанию.

Библия не ставит целью дать человеку абсолютное познание. Такое познание уже предлагалось человеку в Едеме, и результат его известен. Если посмотреть на проблему познания с глобальной точки зрения, то можно заметить, что для передачи знания человек использует три основных языка: вербальный, абстрактный и математический. Вербальный - это язык слов, самый простой, им владеют все. Абстрактный язык присущ искусству: живопись, музыка, поэзия и так далее. Математический язык является средством передачи знаний в мире науки. Любая наука имеет свой математический аппарат. Это язык самого высокого уровня и самый точный из имеющихся в распоряжении человека. Однако ни один из перечисленных языков не в состоянии полно и точно описать небесную реальность.

Именно по этой причине Бог не открывает человеку то, что выше его понимания. Он открывает в первую очередь знания, необходимые для спасения, для того чтобы человек вырвался из оков своей приобретенной греховной природы. Потом уже, живя в вечной жизни, получив обновленный разум, человек сможет познать весь мир в истинном свете, а не в свете иллюзорных регулярно меняющихся гипотез, которые предлагают сегодня философы.